Немецкий философ Иммануил Кант создал «теорию демократического мира», согласно которой демократические государства не воюют друг с другом. Этой утопической идиллии должны были способствовать сразу несколько факторов: 

• оправдываться в случае поражения мировым лидерам пришлось бы перед голосующей общественностью;

• демократия способствует высокому уровню дипломатии и умению урегулировать конфликты, демократы не рассматривают страны со смежной политикой как враждебные;

• демократическое правительство слишком дорожит своей структурой и ресурсами, чтобы начинать войну.

Жизнь показала, что Кант, мягко говоря, ошибался. И все же в его рассуждениях было здравое зерно.

Демократы действительно меньше воюют.

Стивен Пинкер, известный популяризатор науки и специалист в области экспериментальной психологии, также утверждает, что долгий мир без вооруженных конфликтов — это вовсе не порождение страха и уж точно не дитя угрозы уничтожения. Мы обязаны им именно демократии. 

«Кроме того что демократия вносит свой вклад в дело мира, эта форма правления применяет минимум насилия к своим гражданам, так что усиление демократии само по себе важная веха в историческом спаде насилия», — пишет Пинкер в своей книге «Лучшее в нас».

К сожалению, «меньше воюют» не означает «не воюют совсем». Истории известны примеры, когда демократические страны вступали в такие сражения, какие даже не снились иной монархии: греческие и Пунические войны, франко-римская и Вторая ливанская война, в конце концов, под  «соусом» демократии было подано вторжение Буша и Блэра в Ирак в 2003 г., которое возмутило многих американцев и мировое сообщество. 

Однако демократы не склонны воевать часто и жестоко, а каждый из примеров, когда демократические страны действительно вступали в войну, можно подвергнуть критике: в Греции и Риме существовал рабовладельческий строй, в Ливане демократию можно назвать относительно молодой и от этого слабой.

Критики демократического мира могут сказать, что критериям «истинной демократии» в таком случае будет соответствовать не так много стран и они редко воюют между собой просто в силу теории вероятности. Например, демократические Новая Зеландия и Уругвай никогда не начинали войны вовсе не из-за политического строя. Им просто было нечего делить! Но, если призвать на помощь статистику кровопролитных конфликтов, окажется, что демократия объективно сдерживает войны даже там, где они могли бы начаться.

Два политолога, Брюс Рассетт и Джон Онил, доказали, что при прочих равных условиях демократические страны воюют намного реже недемократических¹. Они обратились к крупному массиву данных, который включал в себя любые вооруженные межгосударственные противостояния: приведение армии в боевую готовность, поднятие в небо истребителей, стрельбу в воздух и любое, как выразился Стивен Пинкер, «потрясание кулаками» в адрес другой страны.

Выяснилось, что, если одна из пары не симпатизирующих друг другу стран является чистой автократией, вероятность конфликта вдвое выше, чем у стран из «зоны среднего риска» (например, там, где демократия установилась не так давно или не все демократические принципы соблюдаются полноценно). Если обе страны полностью демократические, вероятность конфликта по сравнению с «серой зоной» снижается более чем вдвое!

Демократический мир неплохо прошел строгую проверку статистикой на предмет военных конфликтов, и, хотя ее нельзя признать основной причиной мира на Земле, она определенно способствует снижению числа войн, а значит, действительно пробуждает «лучшее в нас».

1. Демократический мир в свете статистики: Russett & Oneal, 2001.