16 Марта 2021
Поделиться:

Об одной тенденции в современном кино

Многие фильмы зрителю тяжело было бы смотреть без знания контекста. Может ли понять шедевры Эльдара Рязанова тот, кто не знаком с советским бытом? Вправе ли автор требовать от зрителя особых знаний только для того, чтобы тот мог оценить его произведение? Об одной важной тенденции в современном кино рассуждает автор книги «125 лет кинодраматургии: От братьев Люмьер до братьев Нолан», писатель и сценарист Камилл Ахметов.

Можно надеяться, что киноведы и кинокритики простят мне эту невинную шалость — они знают, какую — и вместе со всеми остальными попробуют осознать существование новой тенденции в кинодраматургии, о которой они и не подозревали.

Цель этих заметок одна — попытаться выделить в современном кино некоторую тенденцию (назовем ее «контекстным нарративом») и обозначить ее контуры.

С давних лет кинодраматургов учили начинать истории с экспозиции — части фильма, которая рассказывает о героях, окружающем их мире, их проблемах и связанных с ними целях. В классической драме экспозиция занимала весь первый акт, но в современной драматургии экспозиция часто распределяется по продолжительности истории — поскольку есть общее понимание, что растягивать экспозицию на первую четверть фильма больше нельзя, с самого начала должно происходить что-то интересное.

Но всегда ли обязательно рассказывать в экспозиции все необходимое для понимания истории? Думается, нет. Ведь не стал же Ясудзиро Одзу предварять свой великий фильм о разрыве между младшим и старшим поколением «Токийская повесть» подробной экспозицией, которая объясняла бы непосвященному зрителю японские семейные традиции и тектонические изменения, произошедшие в них в связи с тотальной урбанизацией страны?

Так может быть, можно и вовсе обойтись без экспозиции? Или хотя бы без существенного количества элементов экспозиции, необходимых для полного понимания контекста фильма, если зритель может получить их из других источников? Да, можно. Этот способ построения истории я рискнул назвать в рамках моей книги «125 лет кинодраматургии: От братьев Люмьер до братьев Нолан» контекстным нарративом. И современные примеры этого подхода, надо сказать, достаточно многочисленны.

Попробуйте без подготовки посмотреть хороший фильм Китти Грин «Ассистентка». Если вы незнакомы с деталями знаменитых журналистских расследований The New York Times и The New Yorker, касающихся продюсера Харви Вайнштейна, то, скорее всего, ничего не поймете. А для полноценного восприятия картины Анны Меликян «Фея» важно очень хорошо помнить фильмы (желательно все) Андрея Тарковского, просто знать о том, что они существуют, недостаточно.

Если фильм Алексея Германа-старшего «Трудно быть богом» посмотрит зритель, не знакомый с повестью Аркадия и Бориса Стругацких, ему придется трудно. И только зрителю, который заранее хорошо знает, что именно и где именно будет происходить, а также о чем говорится в диалогах, легко следить за действием и разговорами героев –– хотя все, что показано в фильме, почти точно соответствует оригиналу, причем максимально жестко, выпукло и страшно.

Еще примеры? Фильм «Рома» Альфонсо Куарона работает только для зрителя, который помнит о «Резне Тела Христова» — кровавой расправе над студентами-демонстрантами в Мехико.

Чтобы смотреть «Однажды в Голливуде» Квентина Тарантино, нужно знать историю тоталитарной секты Чарльза Мэнсона, включая, разумеется, убийство беременной на последнем месяце актрисы Шэрон Тейт, жены режиссера Романа Полански, и ее друзей. А непосвященный зритель лишь с удивлением наблюдает за мучениями угасающей кинозвезды в исполнении Леонардо Ди Каприо и удивляется, при чем тут все эти хиппи.

Один из лучших фильмов последних лет «Манк» Дэвида Финчера требует знания не только картины Орсона Уэллса «Гражданин Кейн», но и знаменитого исследования Полин Кейл «Выращивая Кейна», а также владения массой других фактов: как минимум, нужно хорошо понимать, кем были и чем занимались Эптон Синклер, Луис Майер, Ирвинг Тальберг, Дэвид О. Селзник, Херман Манкевич, Джозеф Манкевич, Чарльз Ледерер, Джон Хаусман, Уильям Рэндольф Херст, Мэрион Дэвис и другие симпатичные люди — и что вообще представляла собой Америка в 1930-е годы. Это сложный, удивительно красивый и весьма красноречивый пример подхода к драматургии, который отменяет экспозицию — в данном случае экспозиция была бы больше, чем сам фильм.

Оцените сами, как эти фильмы смотрелись бы вне контекста — и как работает контекстный нарратив.

А теперь задумайтесь, сможет ли человек, незнакомый с жизнью и бытом в СССР и России, вместе с нами смеяться за просмотром фильмов «Ирония судьбы, или С легким паром!» Эльдара Рязанова и «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова, и так же, как мы, переживать, наблюдая за героями «Аритмии» Бориса Хлебникова и «Сердца мира» Наталии Мещаниновой? Нужное знание ни в какой экспозиции не поместится.

Можно вспомнить, что основная претензия к одному из лучших фильмов Сергея Параджанова «Саят-Нова» со стороны цензуры и партийного начальства заключалась в том, что стилизованный под почти статичные формы изобразительного искусства фильм… не рассказывал о жизни Саят-Новы. Советские киночиновники по-своему были правы — в фильме практически не было речи, и уникальный изобразительный язык Параджанова, опирающийся на выразительность живописи, пластику, образность, символы и аллегории, почти ничего не рассказывал человеку, не знакомому с творчеством и историей жившего в XVIII веке поэта Арутюна Саядяна. И только посвященному зрителю предстоял увлекательный диалог с автором фильма, который делился с аудиторией своим видением пути поэта, выраженным на весьма специфичном для Параджанова языке образов.

Вправе ли автор требовать от зрителя особых знаний только для того, чтобы тот мог оценить его произведение?

А как еще рассказать кинозрителю насыщенную самодостаточную историю, основанную на известных фактах или существующих произведениях? Пожертвовать богатством сюжета ради экспозиции? Ничего не сокращать и добавить экспозицию, каким бы длинным ни получился фильм?

Все это возможно. Но есть и третий вариант — пренебречь экспозицией и использовать контекстный нарратив.

Рубрики

Серии

Разделы

Издательство