16 Мая 2023
Поделиться:

Павел Селуков «Рагнарёк, или Попытка присвоить мир»: еще один негерой нашего времени

Финалист премии «Большая книга» и лауреат премии имени В. Катаева Павел Селуков не выплескивает мысль за пределы малой формы, и в этом его конек. У него достаточно широкий диапазон, от антиутопии до иронической притчи, но при этом во всех историях прослеживается след одного и того же героя — вовсе не героического, обычного такого нашего современника, замершего в вечном ожидании собственного апокалипсиса. Анастасия Шевченко прочитала сборник «Рагнарёк, или Попытка присвоить мир» и увидела в нем отражение типичного протагониста малой прозы Павла Селукова.

Универсальный герой Павла Селукова не так-то прост, каким видится:

«Казалось бы — лысая башка, десять лет бокса, врожденная угрюмость, а поди же ты — хочется любви, мира во всем мире и других глупостей в том же духе. Я сам из Перми, а в Перми, чтоб вы знали, двадцать восемь колоний по краю разбросаны. Там угрюмость и готовность к драке в каждой черте лица не прихоть, а мимикрия, необходимость, ключ к некоторому выживанию. И нож еще. И чтоб походочка развязная, как бы намекающая на несерьезное отношение к своей и чужой жизни».

Вот он вроде бы простой российский парень™, таких мы встречаем в пятницу в супермаркете — с тележкой, набитой разнокалиберными бутылками и нехитрым набором «К пиву», с некоторыми учились в одном классе, с иными вежливо киваем друг другу на лестнице или стараемся прошмыгнуть быстрее. Словом, мы не всегда знаем, чего от таких ожидать, но портрет составляем раньше, чем осознаем это: тридцать-с-чем-то, умеренно пьет, с теликом еще не ругается, но «мужское» кино уважает и новости поглядывает, беззлобно огрызается на жену, умильно раздражается на любовницу, слушает в машине что-то тяжело-сентиментальное и лет через пять-десять займет место Бати в гараже. Так, но не так.

Герой прячется за размытой внешностью и направленной внутрь ухмылочкой, чтобы никто не догадался, что он в определенной мере начитан, в известной степени саркастичен, иногда обладает неким ЗНАНИЕМ или даже наделен некоторыми сверхспособностями. Он может поймать вас в тамбуре, куда вы оба вышли покурить, и рассказать о своих взглядах на мироустройство:

«Только правда спасет Россию от разводов. Зуб даю, когда в каждом загсе воцарится атмосфера грядущего быта, количество разводов резко сократится».

Или его пост попадется вам в алгоритмической ленте социальной сети:

«Я, когда первую свою новгородскую помойку увидел, аж вздрогнул и в дрожи той пробормотал: “Хорошо, что Рюрик не дожил!” Мне вообще нравится исторические штучки-дрючки к обыденности приплетать. Через это приплетание обыденность становится менее обыденной».

Герой Селукова быстро приспосабливается к новым условиям, с философским стоицизмом постепенно превращая в своем сознании неестественное окружение в естественное, необычное в обыденное и т. д. Он не мудрствует, потому что знает за собой особое беспокойство ума, не дающего покоя всей прочей геройской сущности:

«У меня график на работе такой: два дня в день, два дня в ночь и четыре роздых. А мне куда четыре роздыха? У меня от такой праздности смертоносные поползновения в уме обнаруживаются. Мне работать надо не покладая головы. У меня ум, как ручки детские. Если в них погремушку не всучить, они черт знает куда позасовываются».

И в тот самый момент, который никогда нельзя подгадать, в каком сюжете ты бы ни находился, герой вдруг становится отстраненным до недоуменной зевоты, безликим как затертая панелька. Плечи его ссутуливаются, голос тускнеет, ухмылочка растворяется в прорези скорбно сжатого рта. И вся эта бравада, все эти фантастические истории, все эти притчи и мифы новейшего времени слетают, обнажая обычную человеческую жизнь, в которой горя чуть больше, чем радости, смерть ближе, чем жизнь, и сделанные ошибки ничему до поры не учат. Остается только смириться с тем, что наступил персональный Рагнарек, и попытаться присвоить себе этот мир штучек-дрючек, вплавленных в обыденность.

Книги

Скидка
Рагнарёк, или Попытка присвоить мир

Рубрики

Серии

Разделы

Издательство