Из множества расстройств, порожденных современной войной, те, что были связаны с эмоциональной реакцией на насилие, имели явную гендерную окраску. Гендерная система с феминистской точки зрения делит социальный и биологический мир на две четкие категории — мужскую и женскую. Каждая из этих категорий связана с целым спектром других бинарных понятий, которые мыслятся взаимоисключающими: мысль и чувство, объективность и субъективность, логика и интуиция, разум и тело, культура и природа, агрессивность и пассивность, общественное и частное, политическое и личное и т. д. В каждом случае первый атрибут ассоциируется с мужчинами и маскулинностью, а второй — с женщинами и феминностью. Эти ассоциации выходят за биологические рамки. Мужчина вполне может считаться интуитивным, эмоциональным, пассивным, то есть феминным. Логичная, интеллектуальная, агрессивная женщина может восприниматься в социальном отношении как маскулинная. Гендерная система в том виде, в котором она существовала на протяжении прошлого века в Европе и Соединенных Штатах, относит людей к строгим категориям, полностью избежать которых человеку очень трудно. В общем, качества, приписываемые мужчинам, какими бы они ни были, ценятся выше.

Снарядный шок, боевое истощение, военный стресс и другие диагнозы подобного рода на протяжении столетия нередко рассматривались как разновидности мужской слабости. Эмоциональные реакции солдат на войне говорили о том, что идеалы маскулинности не были достигнуты. Таким образом, эти диагнозы существовали где‑то между медицинской рациональностью и нравственным порядком. Если прежде врачей приглашали к чудотворной святыне во французском Лурде, чтобы засвидетельствовать истинность или ложность чудес (поскольку только доктор мог установить, выходят ли факты исцеления за пределы медицинской науки), то в Первую мировую войну им предлагали провести границу между трусом и жертвой, дезертиром и больным, разумом и телом.

Термин «снарядный шок» впервые появился в британском медицинском журнале The Lancet в феврале 1915 года. Психолог Чарльз Майерс (1873–1946), входивший в состав добровольческой медицинской части во Франции, предположил, что столкнулся с чем‑то новым. Как следует из названия, причиной расстройства были взрывы снарядов (а не переживания). Майерс не дал точного объяснения механизма происходящего. Симптомы, на его взгляд, были похожи на те, что наблюдаются у женщин, которым ставят диагноз «истерия», и он заключил, что они могли быть следствием физического повреждения нервной системы или психологической травмы. Майерс первым использовал этот термин в печатном издании, однако, по некоторым данным, он позаимствовал его у солдат в окопах: название, возможно, предложили те, кто реально побывал под артиллерийским обстрелом. На следующий год британский психиатр Фредерик Мотт высказал мнение, что это органическое состояние, то есть прямое следствие повреждения головного мозга при взрыве снаряда или, возможно, вдыхания окиси углерода, выделяющейся при взрывах.

Полный текст фрагмента вы можете прочитать на сайте журнала Афиша Daily.