22 Сентября 2022
Поделиться:

Сёла не то, чем кажутся: руководство для начинающего репортера

Лауреат литературной премии «Лицей», финалист премии «НОС» (2021) Ислам Ханипаев недавно потряс и очаровал читателей нежным романом «Типа я», написанным от лица восьмилетнего мальчика. Спустя всего несколько месяцев вышел его детектив «Холодные глаза» — жесткий и нуарный триллер о серии зверских убийств, совершенных в крошечном дагестанском селе. Литературный обозреватель Анастасия Шевченко предположила, какое интервью мог бы дать уже повзрослевший Арсен Абдулкеримов — юный журналист, восемь лет назад случайно оказавшийся на месте преступления.

В наш стремительный век цифровых технологий мгновение славы измеряется количеством репостов в социальных сетях. Однако заместитель главного редактора газеты «Главные новости» Арсен Абдулкеримов, в этом году вошедший в список «Успеть до 30», стал знаменитым еще восемь лет назад, и с тех пор его имя не сходит с первых страниц и верхних строк. Во-первых, он один из самых публикуемых и цитируемых журналистов республики. Во-вторых, в связи с его ролью в расследовании жестокого убийства в селе N, где разыгралась настоящая трагедия.

После нескольких неудачных попыток мы все же смогли уговорить Арсена дать небольшое интервью и рассказать коллегам, которые только начинают свой профессиональный путь, как молодому региональному журналисту удалось прославиться на всю страну. «Надеюсь, прочитав этот материал, они найдут какое-то более подходящее занятие», — мрачно пошутил наш герой в конце встречи. Мы же приводим его реплики без купюр и предлагаем читателям делать самостоятельные выводы.

***

Арсен, восемь лет назад вы снимали репортаж об афере с золотоносным месторождением и случайно оказались в эпицентре самого кошмарного и скандального происшествия в республике. В собственном доме были убиты бывший сотрудник прокуратуры Хабиб Гамзатов и три его дочери. О чем тогда думал, к чему стремился двадцатидвухлетний журналист, наткнувшийся на потенциальную сенсацию?

Как настоящий журналист я сразу почуял запах славы, когда мне сообщили о новом деле. Я подумал: «Кто знает, быть может, это и есть то самое дело, благодаря которому я получу не только место в штате, обогнав тринадцать-семнадцать человек (как меня не то мотивировал, не то пугал шеф), но и славу репортера, который занимается настоящей журналистской деятельностью, ведет опасные и интересные расследования».

Но, как говорится, «бойся своих желаний»? Вы помните, что произошло в тот день?

Село N, как я уже сказал, находилось в горах, точнее — на склоне горы. Несколько сотен хозяйств — на весьма неровном и, кто-то даже сказал бы, опасном пространстве. Некоторые дома стояли на краю обрыва, что, несмотря на постоянные оползни, довольно привычно для Дагестана. Конечно же, я увидел здесь и свою «излюбленную» картину: поток, несущий мусор — пластик и разлагающиеся органические отходы, — стекающий с обрыва вниз, в ущелье, дно которого облизывала бурная река. Я подумал о трупе, который можно было сбросить в этот мусорный обрыв, и это стало бы началом прекрасной (даже кинематографичной) истории о зверском убийстве и новичке-журналисте, который в конце, рискуя собой, поймает дворецкого. Ну или какого-нибудь чабана, если рассуждать в кавказском контексте.

…И вот судьба преподнесла новичку-журналисту идеальный шанс?

Я подумал, что раз уж мне удалось попасть на место преступления, значит, я не так прост, как может показаться с виду, посему надо вести себя капельку уверенней… Возможно, будь я опытным фотографом-криминалистом, я почувствовал бы в этот момент свою абсолютную власть, и подтверждением тому была реакция всех находившихся внизу. Вдруг я подумал, что надо сделать общую фотографию прихожей, лестницы и входа в дом. И когда поднял камеру к лицу, все сотрудники мигом разбежались, а я сделал фото, которое потом разошлось по всем СМИ, включая два федеральных канала. (Закуривает, смотрит на сигарету.) У меня не было особенно нервной работы, чтобы захотеть курить, мне просто всегда нравился образ задумчивого курящего мужика. Эдакий классический детектив в плаще, глядящий на какой-нибудь ночной Чикаго и размышляющий об очередном раскрытом деле.

В одном из редких интервью вы сказали, что дважды уезжали, но все равно возвращались в N. Почему?

Я должен был вернуться, сделать что-то. Сделать что-то такое, чтобы они снова были живы, я должен был что-то изменить, что-то исправить в этом механизме. Я подумал, что если бы наша жизнь, наш мир выглядел как часы, а войны, убийства, голод и болезни были поломками, ржавчиной, сбитыми настройками, то можно было бы все исправить. Что-то смазать, что-то подкрутить, отполировать, залить антикоррозийную жидкость, завести и запустить по новой. Можно было бы запустить по новой жизнь семнадцатилетней девушки, лежавшей на лестнице в неестественной позе. Просто нужен был человек, который выполнит работу часовщика, и я был уверен, что это именно я — тот, кто может такое провернуть. (Прикуривает вторую сигарету от первой, некоторое время молчит, собираясь с мыслями.) Я четко понимал, что если выехать заранее, то я смогу что-то сделать. Что-то исправить в часах жизни. Кто, если не я?

Исправили?

(Смеется.) Любой хороший журналист — проблема для всех, начиная со своей семьи и заканчивая страной в целом. Оставалось сделать что-то с зудом в голове, требовавшим искать ответы.

Вы понимали, что это огромная психологическая нагрузка, юридическая и социальная ответственность. Опасность, наконец, ведь убийца на тот момент еще не был найден. Вам не казалось, что можно зуд и перетерпеть?

Меня ожидал ценнейший опыт, и я не имел права от него отказываться. Самый настоящий допрос: сигареты, «где ты был в ночь на воскресенье?!», «плохой коп — хороший коп» и все в таком духе. Хоть реальность в основном меня разочаровывала (и не только сегодня, но и в целом), настроен я был решительно.

Сейчас в ходу фраза «Моя жизнь не будет прежней». В какой момент вы поняли, что жизнь не будет прежней?

После первого допроса. Я понял на физическом уровне, что такое смерть. Понял конкретные признаки мертвого человека — его взгляд, отличавшийся от того, что я наблюдал в зеркале.

Не каждому журналисту, тем более совсем новичку, удается поучаствовать в следствии. Если бы можно было что-то изменить, что бы вы сделали тогда, в 2014-м, во время допроса, изменившего ход дела?

Лучше бы мне было [тогда.Прим. ред.] замолчать, но мой длинный язык требовал свободы, поэтому я попытался уравнять доводы на весах правосудия. Если раньше я мысленно представлял себя главным героем какого-то детективного романа или фильма, так как полностью соответствовал шаблонному образу главного героя — сопливый журналист, случайно угодивший в круговорот жестоких событий, — то теперь осознал, что не я главный герой. Я вообще тут никто. Я просто случайный прохожий, который не двигает сюжет этой киноленты.

Как вы нашли в себе силы продолжить собственное расследование спустя несколько лет после официального закрытия дела?

Я был тем парнем, который с детства донимал старших миллионом вопросов. Эта надоедливость, любознательность, граничившая с безрассудством, сделала меня тем, кто я есть, и как я стану тем, кем хочу стать, если откажусь от главной истории своей жизни? Не знаю, случилось бы так на самом деле, но в тот момент я ощутил: если уеду, то больше не смогу заниматься тем, чем хочу, буду всю жизнь жалеть об упущенной возможности, о главном деле своей жизни. И презирать себя каждый раз, глядя в зеркало. Тоже мне журналист.

Как вам живется сейчас?

Тут все жестко, и я внутри всего этого.

Фотография обложки: Дагестан. Источник: alpskimsu.ru

Книги

Холодные глаза

Холодные глаза

Ислам Ханипаев
790 ₽

Рубрики

Серии

Разделы

Издательство