Одна из ключевых мыслей Тамима Ансари, автора книги «Цивилизация рассказчиков: как истории становятся Историей», — нарративы, то есть сюжеты и культурные символы, вечно блуждающие от народа к народу, помогают формировать новые идеи и менять цивилизации. В древности это происходило благодаря развитой системе наземных и водных торговых путей. Сейчас процесс продолжается, но в разы быстрее — с помощью интернета. Для наглядности решили разобраться, как мифологические сюжеты кочевали из цивилизации в цивилизацию: и символика солнца «прилипала» к божествам и полубожествам, а сюжеты о героях-драконоборцах превратились в хорошие политические кампании.

Драконоборцы Востока и Запада: от космогонии до политики 

Герой, побеждающий дракона, — универсальный нарратив, кочующий из одной культуры в другую. В самом древнейшем литературном памятнике, шумеро-аккадском  эпосе о Нинурте, противником бога-героя становится чудовищный Асаг, которого часто называют змеем или драконом. Хотя некоторые исследователи считают, что это не совсем верно: в самом тексте, во-первых, Асаг лишь сравнивается со змеей, а во-вторых — сам Нинурта тоже приобретает качества змея или дракона. В переводе Владимира Емельянов читаем об Асаге: 

Асаг, подобно змее, протянул голову по земле,

Подобно могучей змее, на страну закричал. 

Нинурта же характеризуется следующим образом:

Потоп, неустанный змей, покоряющий враждебную страну;

Владыка, небесный змей, топор и дубину омой! 

^{Нинурта против чудовища Анзу} 

Индийский бог грома Индра сражается с Вритрой, другим чудовищем-драконом, вызвавшим засуху (ее, к слову, вызывал и Асаг), в Египте либо бог Ра, либо Сет (в тот исторический период, когда он считался положительным персонажем) каждую ночь поражает змея Апопа, олицетворение хаоса. 

В скандинавской мифологии, согласно мифу о конце времен, Тор сразится с гигантским змеем Ёрмунгандом, в героическом эпосе «Песнь о Нибелунгах» дракона Фафнира убивает Зигфрид. В Античности Геракл побеждает Гидру, аргонавты с Ясоном одолели дракона — стража Колхиды. И наконец, в христианстве появляется Герогий Победоносец, уничтожающий змия (в исламе ему соответствует аль-Хадир).

Все эти сквозные нарративы, путешествовавшие с Востока на Запад, обычно трактуются двумя универсальными путями. Во-первых, битва со змеем или драконом, олицетворяющим подземный мир и силы хаоса, — метафора либо самого творения (такой мотив часто встречается в космогонических мифах, например в вавилонской поэме «Энума элиш», где из частей драконихи Тиамат бог Мардук творит мир), либо вечной борьбы тьмы и света, хаоса и порядка, где последний обязательно побеждает. В рамках циклического времени древних цивилизаций побеждает каждую ночь, если же мы говорим о христианском линейном времени, то — единожды (и также победит во время Страшного суда, когда, согласно «Откровению Иоанна Богослова», будет повержен семиглавый дракон-Сатана). 

^{Заххак в облике царя} 

Во-вторых, этот нарратив порой используется как метафора неких социально-политических процессов, в таком случае змей-дракон олицетворяет или неких враждебных соседей (в случае с Нинуртой есть теории, что Асаг — олицетворение соседних воинственных племен, на то намекают трофеи, с которыми герой возвращается в город), или старую власть, на смену которой приходит новая. 

Уничтожая старый порядок — обветшавший до такой степени, что стал олицетворением хаоса, превратился в дракона, — герой или божество устанавливает новую политическую парадигму. В этом ключе особенно интересна одна из трактовок персидского мифа о Заххаке — правителе, который был трижды соблазнен зороастрийским злым божеством Ангро-Майнью, после чего превратился в ужасного змея и был побежден молодым героем. Легенда эта появилась во времена смены власти; более древний образ Заххака — просто ужасный дракон, порождения сил тьмы космогонического, а не социально-политического характера.

Солнце Востока и Запада: от Митры до Геракла 

Изначально Митра — божество дружбы и договора, как бы связывающее мир небесный (божественный) и земной (человеческий). Он ассоциировался с Солнцем, а Солнце, в древности входящее в ряд семи известных планет, располагалось в центре между планетами «земными» и «небесными» (оно было четвертым из семи по счету, три располагались над ним, три — под ним). Днем рождения Митры принято считать 25 декабря, день зимнего солнцестояния (сейчас дата сдвинулась на 21-е число). Митра успел побывать во множестве культур: в Древней Месопотамии, Индии, в персидском зороастрийском легендариуме, и после восточных походов Римской империи божество это осело в Вечном городе, достаточно видоизменившись. Так появился культ митраизма, сочетавший мистические, магические и философские учения. Адепты делились на семь уровней (по количеству планет), а одной из важных символических фигур был так называемый митраистский Кронос — крылатое чудовище с телом человека и головой льва, обвитое змеями. Лев указывал на солярность бога, змея — на связь с таинствами инициации, то есть буквально «ритуальной смерти», а Кроносом чудовище звалось потому, что в развитой мистически-философской системе культа именно время считалось первоначалом, из которого возник мир. Да и в поздних мистических учениях (гностицизм, неоплатонизм, даже герметизм) солнечный свет становился метафорой высшего творящего начала. 

^{Митраистский Кронос}

Тамим Ансари обращает особое внимание на схожесть разных солнечных божеств и полубожеств: во-первых, порой совпадают их «даты рождения»; во-вторых, перекликается и посредническая функция в качестве небесного посланника; в-третьих, таких персонажей часто преследует число 12. У Митры, как считается, было двенадцать учеников, которые всегда следовали за ним. Число 12, по количеству дневных часов, здесь, безусловно, связано с солярными циклами. Удивительно, но символизм этого числа встречается и в Античности: знаменитые двенадцать подвигов Геракла также связаны именно с количеством дневных часов, а сам Геракл — персонаж солярный. Некоторые исследователи отмечают, что шкура убитого Немейского льва, которую тот носит, повторяет некое ритуальное (львиное) облачение египетских жрецов. В римском митраизме, одной из ключевых частей которого были костюмированные мистерии, адепты определенной ступени посвящения также носили маски льва.