Поговорили с Эдмундом Шклярским, лидером группы «Пикник», о том, зачем журналисты составляют списки лучших произведений, откуда берется тренд на байопики и насколько хорошему писателю нужен жизненный опыт.

«Если искать стину в интернете, то можно заблудиться»

— Недавно The New York Times опубликовала список лучших книг XXI века. Как относитесь к такого рода вещам? «Главные книги, которые надо прочитать», «Сто лучших песен»... Таких списков ведь сейчас много!

— Однажды мне попался подобный список (правда, зарубежных книг). Там, например, Библия соседствовала с «Гарри Поттером». Сначала я подумал, что это шутка, юмор. Но потом стало понятно, что там все серьезно. Конечно, если кого-то посмешить, можно попробовать составить список лучших или худших книг.

— Откуда у нас вообще сейчас берется желание все вокруг вот так каталогизировать, развешивать ярлыки?

— Иногда это приносит пользу. Например, я когда-то пошел на концерт. На афише заявляли, что группа играет в таком-то стиле. В итоге я был разочарован: музыка была в стиле регги, который мне совсем не интересен.

— В эпоху интернета и доступности почти любого знания самообразование, на ваш взгляд, стало проще? Или только сложнее из-за большого количества непроверенной информации?

— Если искать, используя только интернет в поисках правды-истины, то, мне кажется, можно заблудиться или пойти по неверному пути. Если рассматривать эту информацию как некое подобие комикса и так к этому относиться, то может быть.

— Один писатель как-то сказал, что интернет — это большая замочная скважина, через которую  мы любим за всеми подглядывать. Это желание подглядывать — смотреть чужие блоги, посты, интересоваться личной жизнь — как-то повлияло на нас?

— Наверное, писатель имел в виду прежде всего себя. Меня чужая жизнь совершенно не интересует. Но наверняка есть много любителей следить за блогами, это их выбор.

«Я не смотрю ремейки»

— Вас как-то спрашивали, перфекционист ли вы, и вы ответили «нет». Может ли перфекционизм испортить хорошее произведение — неважно, фильм, книгу или текст?

— Во-первых,  это отдаляет появление на свет результата. Мне кажется, есть какая-то информация. А немного лучше или немного хуже она подана, никто не заметит, кроме автора.

— Недавно анонсировали байопик про Бориса Рыжего, а какое-то время назад отгремел такой про «Короля и Шута», а французы сняли полный метр о Сальвадоре Дали. Почему у аудитории такой интерес к этому формату?

— Мне кажется, неважно, односерийная это история или многосерийная. Я смотрел отрывочно фильмы про Анну Герман, Ободзинского, Элтона Джона и еще какие-то. Некоторые были интересны (если присутствует драматизм). Но мне не кажется, что подобные фильмы — это тренд. Они в общем ряду фильмов с другими сюжетами.

— Современный кинематограф, на ваш взгляд, пытается повторить успех былых лет,  воспроизводя популярные картины, или стремится к некой оригинальности и артхаусности? Наверное, от страны сильно зависит, но все же.

— Ремейки я не смотрю (по понятным, наверное, причинам). Кто-то сказал, что с каждым годом актеры в советских фильмах играют все лучше и лучше.

— Мне кажется, сейчас наблюдается какой-то отдельный интерес к поэзии Серебряного века. Да и к культуре той эпохи. Согласитесь? Почему?

— Соглашусь. Причины неизвестны. Так же непонятны причины возрождения виниловых пластинок.

Две главные книги Эдмунда Шклярского

— Чтобы написать хорошую прозу — особенно реалистическую — да и поэзию, нужен богатый жизненный опыт. Это главное? Играет ли вообще возраст роль в творчестве?

— Мне кажется, возраст может притупить яркие ощущения детства и юности. Конечно, он прибавит количество информации и, может быть, опыта. Но тут, мне кажется, ты или писатель, или режиссер, или ни тот ни другой. Очень часто бывает, что ранние произведения лучше, чем поздние.

— Мы сейчас живем в мире субкультур или все же глобальность и некая общность, поп-культурная узнаваемость правят бал?

— Иногда мне кажется, что люди живут в разных мирах, которые объединяет только время, в котором все это происходит. Я, с вашего позволения, процитирую нашу песню: «Для одних он никто, для меня господин». А также Гоголя: «Мне лягушку хоть сахаром обсыпь, я ее есть не буду» (здесь цитируется Чехов, у Гоголя фраза звучит так «Мне лягушку хоть сахаром облепи, не возьму ее в рот», — прим. ред). И есть еще, к счастью, люди, которые думают своей головой и не питаются засахаренными лягушками.

— «Лично меня волнует исключительно внутренний мир человека» — цитата из одного вашего интервью. Можем ли мы тогда сказать, что у человека — несколько по-гераклитовски — не одно «я», оно вечно меняется? Если не каждую минуту, то каждую неделю. И можно ли сказать, что об этом — глобально — творчество «Пикника»?

— По поводу того, что человек меняется, я могу только обратиться к своему опыту. Многие мысли институтской поры мне кажутся чужими. «Как я мог так думать?» — задаю себе вопрос без ответа. А мысли-то были не всегда хорошие.

— Из вашего старого интервью: «Критики, как правило, ставят неправильные ориентиры, и, если ты по ним пойдешь, возвращаться иногда уже будет поздно». Кажется, весь мир сейчас полон критики вообще на что угодно. Так как от нее защититься, когда иногда давят со всех сторон?

— Каждый человек вольно или невольно становится критиком, когда рекомендует прочитать книгу или посмотреть фильм. В моем случае разрекламированные произведения редко совпадают с моими ожиданиями. На мое мировоззрение сильно повлияли только две книги (не подумайте только, что только две и прочитал) — это «Дао дэ цзин» Лао-цзы в школьные годы и «Так говорил Заратустра» — намного позже. Но я никому их не рекомендую. Мне вспоминается карикатура Бидструпа: читатель кладет книгу и, смеясь, уходит, другой ее берет – плачет, третий просто засыпает…