«Никакой крови и ужасов»

Ольга Колобова: …История человеческих жертвоприношений может быть описана, как мне представляется, с двух сторон. Можно просто вывалить на человека все эти ужасы. Их было много, естественно. И когда мы читали, иногда физически плохо становилось при работе с материалом. Наверное, такие подробности повысили бы продажи книги, потому что люди любят ужастики и жареные факты, но мы сразу решили: «Этого в книге не будет. Никакой крови и ужасов». 

Можно рассматривать человеческие жертвоприношения совершенно с другой стороны. Они во всех культурах и религиях постепенно сходили на нет. И показать эту постепенную гуманизацию тоже очень интересно.

Причем практически во всех культурах это не просто сходило на нет или прекращалось, будто пришел кто-то и сказал: «Ребята, что мы за безобразия творим? Хватит!» — «Ну, давайте». Такое бывало только при радикальной смене религии. В Палестине Моисей предложил людям новую религию — в ней не будет человеческих жертвоприношений. Это возникновение иудаизма. <...>

А если религия развивается спокойным, естественным образом, как ей положено, то, как правило, человеческие жертвоприношения заменяют символическими. То есть жертву не убивают, а, например, отрезают у нее прядь волос и говорят: «Иди, дорогой, хватит». Либо вообще заменяют человека каким-то его символом.

Неслучайно книга называется «Кровь и символы: История человеческих жертвоприношений». В ней мы показываем, как практически во всех культурах, где только не произошло резкой смены религии, человеческие жертвоприношения заменялись символическими.

Например, на острове Левкада в Греции человека сбрасывали со скалы в море, он должен был разбиться и погибнуть. Когда-то, вероятно, так и было. Но в Античности, по описанию историка Страбона, происходило это так: человека водружали на скалу, обклеивали его перьями со всех сторон — вместо зонтиков, чтобы он медленнее падал,  — а внизу ставили лодку, чтобы, если он все-таки ушибется об воду и не сможет выплыть, его вытащить и благополучно эвакуировать на берег. Человеческое жертвоприношение. Но при этом делали все, что могли, чтобы человек остался жив. И, как правило, он и выживал.

Валерий Иванов: И при этом, добавлю, старались приносить в жертву преступников.

Ольга Колобова: Да, и даже этого преступника тем не менее пытались оставить в живых. 

В Древнем Риме приносили человеческие жертвоприношения. В VII веке до нашей эры царь Нума Помпилий сказал, что он договорился с богом: все будет как положено — как и раньше в жертву будут приносить головы, но не человеческие, а луковые. 

Гробница царицы Мерьет-нейт

Ольга Колобова: В Древнем Египте рубежа IV–III тысячелетий до нашей эры отправляли слуг вместе с усопшим властителем в иной мир.

Валерий Иванов: Египетские правители носили титул царей Верхнего и Нижнего Египта. Была традиция строить две гробницы для царя. 

Две гробницы было и у царицы Мерьет-нейт. В одной из этих гробниц, в Верхнем Египте, в Абидосе, с ней был похоронен 41 человек. Видимо, прислуга. Неподалеку от гробницы был дополнительный «ремесленный квартал», где похоронили 77 человек. 

В гробнице в Нижнем Египте, в Саккаре, тоже был «ремесленный квартал», который лучше сохранился. Ученым удалось определить специальности ремесленников, они были разными — от кузнецов и ткачей до кораблестроителей. Число погребенных точно выяснить не удалось, но там было достаточно много людей. 

Ольга Колобова: В те времена египтяне не приносили человеческих жертв богам. Но усопшие властители забирали с собой людей. Однако есть основания думать, что все они могли уйти вполне добровольно.

Дело в том, что у египтян в древнее время загробное существование полагалось далеко не всем — только фараону и его ближайшим сподвижникам. Кому строили гробницу с разрешения фараона, тому полагалась вечность. Остальным клали с собой какой-нибудь горшок с кашей или лепешку, чтобы те взяли это в поход в загробный мир. Но в нем они не задерживались. Скорее всего, простому народу бессмертие не полагалось.

Тех, кого фараон брал с собой, ждала загробная жизнь. Кораблестроители и кузнецы знали, что уйдут за Мерьет-нейт, но в загробном мире будут жить вечно. Не исключено, что они шли на это добровольно, потому что таков был единственный способ получить вечную жизнь.

Позже в загробном мире Египта произошли перемены — возник суд Осириса. Теперь загробная жизнь полагалась всем, кто сумеет доказать, что он был хорош на этом свете и сумел правильно ответить на все вопросы суда. Жертвоприношения к этому времени давно уже прекратились.

Валерий Иванов: Последние жертвоприношения при царских могилах зафиксированы на рубеже XXIX – XXVIII веков до нашей эры, это конец первой династии. На границе второй династии человеческих жертвоприношений уже нет, появляется другая система.

Ольга Колобова: В начале III тысячелетия до нашей эры египтяне отказались от реальных человеческих жертвоприношений. Людей не убивали, теперь фараоны стали с собой брать глиняные фигурки.

Людям, которых хоронили с первыми фараонами, иногда перебивали ноги. Может быть, кто-то все-таки не хотел идти в загробный мир. Или это делали, чтобы в бессмертии слуги не могли убежать от своего правителя. 

Чуть позже, когда в гробницу стали класть глиняные фигурки, у них тоже часто бывали дефекты ног или ноги полностью отсутствовали: чтобы слуга на том свете не сбежал или не передумал служить. <...>

Потом появились росписи на стенах гробниц. Часто рисовали живых, реальных людей. Умирает фараон или кто-то из его приближенных, и на стенах гробниц, кроме разной снеди, полезных вещей, изображают его слуг, каждый подписан. Эти слуги продолжают жить, но когда они умрут, отправятся в загробный мир и будут служить фараону. Кроме того, служение могло начаться уже при жизни.

Египтяне считали, что у людей несколько душ: душа Ба, душа Ка, тень и имя считались душой… Человек мог жить и здравствовать, а какая-то из его душ через подписанное изображение могла проникать в загробный мир и служить фараону. Это одна из версий, ее высказал известный египтолог Андрей Большаков.Портретного сходства изображения на стене гробницы и реального человека художники не достигали и не стремились к этому. То есть тот факт, что это был конкретный слуга или носитель сандалий фараона, подтверждался подписью.

Поскольку другим египтянам в эти времена бессмертие еще не полагалось, то некоторые египтяне прокрадывались в гробницы, стирали написанное имя и писали свое имя. Это был сакральный акт. Тот, кто это делал, надеялся, что, когда он умрет, попадет в загробный мир в качестве носителя сандалий. 

Но это все речь идет о слугах, которые египтянам должны были служить непосредственно: владыка умер — и надо, чтобы ему кто-то прислуживал.

Тот, кто отзывался на чужое имя

Ольга Колобова: В середине II тысячелетия до нашей эры возник суд Осириса. Теперь каждый мог попасть в загробный мир. И тогда египтяне стали наполнять гробницы так называемыми ушебти. Это глиняные фигурки, но они предназначались не для того, чтобы служить покойному, а чтобы вместо него выполнять общественно полезные работы.

Дело в том, что в Египте была жесткая структура всеобщего повиновения. Людям в голову не могло прийти, что в загробном мире можно никому не служить. Предполагалось, что любого египтянина, пусть даже крупного сановника, могут призвать на какие-то общественно полезные работы в загробном мире. И для того чтобы эти работы не выполнять, могилы египтян наполнялись глиняными фигурками. 

Роль ушебти — отзываться на имя египтянина, когда его позовут. В «Книге мертвых» сохранились тексты об ушебти: когда произнесут имя (дальше идет имя египтянина), он должен откликнуться словами «Я здесь». Зовут египтянина, ушебти откликается «Я здесь» и идет и строит каналы, пашет поля и так далее.

Некоторым египтянам клали в могилу столько ушебти, сколько дней в году. И даже писали, в какой день какой ушебти должен работать. 

Предполагалось, что ушебти в загробном мире обращаются в реальных людей и исполняют какие-то хозяйственные обязанности. Это аналог человеческих жертвоприношений, но совершенно бескровных.

Что общего у Ифигении и Исаака

Ольга Колобова: Мы привыкли считать, что греческая культура — это гуманизм. Но греки приносили человеческие жертвы довольно часто и долго. И в этом они превзошли римлян, которых все привыкли считать кровавыми завоевателями. 

У римлян человеческие жертвоприношения были не в чести, они их совершали редко. Но другое дело, что любую казнь преступника они обставляли как жертвоприношение. И гладиаторские игры формально были не развлечением толпы, а жертвоприношением в честь усопшего римлянина, в честь которого их устраивали. 

Валерий Иванов: Потом об этом все благополучно забыли.

Когда сенат запретил человеческие жертвоприношения в 97 году до нашей эры, оставались исключения для казни преступников, которые, согласно букве права, тоже были посвящением богам, и для гладиаторских игр. <...>

Ольга Колобова: Но если говорить о жертвоприношении в чистом виде, то в Риме это было большой редкостью, а в Греции у гуманных эллинов — весьма распространенной историей. У них, правда, приносили жертвы только богам. Умершим приносить жертву было не принято, поскольку те пребывали в Аиде, в мире бесплотных теней, лишенных памяти и сознания. 

У Гомера Одиссей спускается в Аид, делает специальный напиток — смешивает кровь, вино, мед и муку. И тени, отведав эту смесь, вспоминают, кто они такие, и с ними теперь можно беседовать.

Ахиллес зарезал двенадцать «Трои прекрасных сынов» на могиле Патрокла. Но это было скорее местью за усопшего друга, а не жертвоприношением. Ахиллес при этом не предполагал, что принесенные в жертву люди будут служить Патроклу в загробном мире. Как служить тени, когда она не ест, не пьет, не спит и полностью лишена памяти и сознания?

Богам греки приносили жертвы активно и до весьма позднего времени.

Валерий Иванов: Последний случай, по крайней мере который я помню, это V–IV века до нашей эры.

Ольга Колобова: Египет уже 2,5 тысячи лет как отказался от человеческих жертвоприношений, а греки продолжали это делать. 

Но и определенная гуманизация в Греции происходила. И в связи с этимстоит, пожалуй, вспомнить жертвоприношение Ифигении.

Когда греки начали поход на Трою, все их корабли собрались в проливе между островом Эвбея и материком возле города Авлида. И они не могли оттуда отплыть, потому что Артемида не давала им попутного ветра. Греки долго не могли понять, в чем дело. А потом выяснили, что Артемида хочет получить жертву, а именно дочь Агамемнона Ифигению.

Агамемнон отправил гонца в родные Микены. Тот сказал Ифигении, что ее хотят выдать за Ахилла. Он тогда еще ничем не прославился, но уже было известно, что он будет великим героем. Ифигения обрадовалась и вместе с матушкой прибыла в Авлиду. Первым, кого они встретили в Авлиде, был Ахилл, который просто прошел мимо. Вскоре выяснилось, что Ахилл не знал, что Ифигению заманили туда якобы для брака с ним. Но дочь Агамемнона, узнав правду, согласилась для всеобщего блага взойти на жертвенник.

Когда жрец занес над Ифигенией меч, Артемида смилостивилась и заменила девушку ланью. Жрец зарубил лань, а Артемида перенесла Ифигению в Тавриду, где сделала жрицей в своем храме.

Эта история очень напоминает жертвоприношение Исаака его отцом Авраамом. Исаак спрашивал отца, когда они шли совершать жертвоприношение: «А почему мы взяли с собой дрова и жертвенник, но не взяли агнца?» Ангел удержал руку Авраама и дал им агнца — жертвоприношение свершилось. Точно так же и здесь в последний момент жреца хватают за руку — Ифигению заменяют ланью.

Это был первый случай в мифологии Греции замены человеческого жертвоприношения жертвоприношением животного. Но не все так гуманно. Артемида поселила Ифигению в своем храме, где всех чужеземцев приносили в жертву этой богине. И Ифигения, избежав заклания, стала убивать всех, кого к ней приводили. Это описано, например, у Еврипида.

Но человеческие жертвоприношения прекратились еще при жизни Ифигении. За ней прибыли ее брат Орест и его друг Пилад. Они бежали оттуда, взяв с собой статуэтку Артемиды. 

Валерий Иванов: Главную святыню этого храма.

Ольга Колобова: В дело вмешалась Афина. Она сказала, мол, когда вы привезете эту статуэтку в Грецию, не надо больше ей человеческих жертвоприношений. Будете приводить к ней людей и делать им надрезы на шее. Не смертельные, поболит и пройдет. Артемида не стала спорить, так оно и случилось.

Орест, Пилад и Ифигения прибыли в Спарту. Там с тех пор благодаря статуэтке Артемиды делали надрезы людям на шее. Потом законодатель Ликург изменил традицию. Он призвал бичевать юношей на алтаре Артемиды, чтобы их кровь удовлетворила богиню. Это было уже в историческое время, об этом сохранились совершенно реальные воспоминания. Время от времени в Спарте проходили праздники, когда юношей возлагали на алтарь Артемиды, бичевали до крови, а жрица ходила вокруг с этой статуэткой. 

Жрица говорила: «Что-то тяжелая статуэтка, мало крови». Тогда юношу били сильнее. Это была инициализация, она во многих культура сопровождалась жестокими обрядами: прежде чем стать воином, мужчиной, ты должен вытерпеть боль. Убивать юношей при этом не предполагалось, но многие погибали, потому что у спартанских мальчиков считалось большой доблестью терпеть боль. Судя по всему, в любой момент можно было сказать «хватит» и уйти, но тот, кто оставался до конца, считался героем. Поэтому многие там умирали. <...>

Факелы вместо людей

Ольга Колобова: Мы привыкли считать, что древние римляне — жестокие завоеватели, но они достаточно рано начали заменять человеческие жертвоприношения на символические. По преданию, Геракл пришел в Италию. Там он увидел, что людей приносят в жертву, и сказал, что делать этого не нужно (хотя в Греции на тот момент жертвоприношения практиковались).

Валерий Иванов: Геракл напирал на то, что греческие слова «человеческое тело» и «факел» созвучны. И на самом деле богам нужны факелы и светильники. В итоге италийцы стали приносить Сатурну в жертву восковые свечи.

Ольга Колобова: Дело в том, что Геракл рассказал им это и ушел, а человеческие жертвоприношения продолжались.

Но вот, на рубеже 7–8 веков до нашей эры, римский царь Нума Помпилий стал убеждать Юпитера, что нужно отказаться от человеческих жертвоприношений. Эту беседу пересказывают античные авторы. Юпитер говорил: «Ты будешь нам приносить головы». Нума ему в ответ: «Луковые?» — «Человеческие...». Нума перебивает: «Волосы?» — «Да нет, не волосы, а...» — «Рыбешки?» В общем, Юпитер согласился. И римляне стали приносить Юпитеру луковые головки, человеческие волосы и рыбу. Получается, что Нума выторговал право людей в жертву не приносить. <...>

Время от времени римляне все-таки приносили какие-то жертвы, но это были разовые случаи. Повседневных человеческих жертвоприношений они не знали. Если не считать казни преступников и гладиаторские игры, которые всегда обставляли как жертвоприношения. <...>

Дух рыболовной сети и его жены

Ольга Колобова: Что такое человеческие жертвоприношения? Мы изучали это понятие в разных источниках, прежде чем писать книгу. Это посвящение людей или их частей богу в любом виде: отдать жизнь или часть тела, обрезать волосы… Есть довольно много историй о том, что люди, посвященные богу, продолжали жить и здравствовать. 

Валерий Иванов: В Северной Америке жило племя алгонкинов, которое почитало духа рыболовной сети. Как-то он «потребовал» от индейцев обеспечить его женами. Поскольку дух был ревнив, жены должны были сохранять целомудрие на протяжении всего брака. Индейцы отдали замуж за духа двух девочек, поскольку те были девственны и не изменили бы своему мужу.

Дух остался доволен. Девочек потом отпустили, назначили следующих. Рыба все это время исправно водилась, поэтому обычай у алгонкинов заимствовали и другие племена.

Ольга Колобова: Совершенно бескровное жертвоприношение. Наверное, девочкам было интересно. Они чувствовали себя важными фигурами в племени, женами бога. Но при этом были живы-здоровы и довольны. Более того, отслужив год в роли божественных жен, девочки взрослели и выходили замуж. Дух был доволен, что жены сменяются.

Так что разговор о человеческих жертвоприношениях – это не всегда разговор о страшных кровавых ритуалах.