Критик Наталья Ломыкина в журнале Forbes пишет:

«Лауреат премии „Нос“ и „Русской премии“, финалист „Нацбеста“ и „Большой книги“, Лена Элтанг в каждом романе привлекает изысканным письмом, европейским, плотным и детективным, с хитринкой сюжетом, который помогает читателю не уставать. А еще Элтанг умеет работать с героями: в русской прозе таких здравомыслящих, мужественных и уверенных в себе персонажей встретишь крайне редко. А жаль».

«Радин» структурно и композиционно пересекается с другим романом Элтанг — «Картахеной» (выйдет в «Альпине. Проза» в июне), образуя своеобразную дилогию — так же, как образуют дилогию другие два ее романа — «Побег куманики» и «Каменные клены» (оба увидят свет в 2023 году).

Для того чтобы лучше ориентироваться в прозе Лены Элтанг — «набоковской», тягучей, психологической и философской, поговорим о том, какие черты для нее характерны.

— Психологическая проза в оболочке детективного романа. «Радин» детектив ровно настолько, насколько детектив «Преступление и наказание»: сюжет с убийством не исчерпывает и десятой доли заложенных в книге смыслов.

— Пересечения в судьбах героев, «двойничество», когда факты биографии одного героя зеркалят в биографии другого, это фактор контакта и дистанции разных персонажей.

Вот система рассказчиков в дилогии «Радин» — «Картахена».



— Мастерство обращения с «ненадежным повествователем», когда каждый рассказчик или намеренно обманывает, или заблуждается сам. Лена Элтанг чаще всего доверяет изложение истории своим героям. Интересно, что, утаивая что-то, каждый рассказчик постоянно проговаривается и таким образом сообщает о себе и общем сюжете гораздо больше, чем планировал.

— Элтанг практикует обман читательских ожиданий, поначалу пестуя читательскую интуитивную жанровую и сюжетную рефлексию, чтобы раз за разом внезапно сломать канон.

— По мере развития сюжета связи между героями становятся всё очевиднее и теснее. Автор не оставляет ни одной сюжетной нити, не натянутой до предела к концу романа.

— Элтанг создает «большой русский роман» по канонам классической отечественной литературы на европейском материале: действие чаще всего происходит в Европе, ее герои — с разными корнями и бэкграундом.

— Затекст древнегреческой трагедии, где герои не вполне принадлежат сами себе, поскольку над ними тяготеет рок — ANAGKH. Счастья персонажи Элтанг, подобно герою «Мастера и Маргариты», как правило, не заслуживают. Но некоторые заслуживают покоя.

— Один из важных фокальных персонажей (тех, к которым приковано читательское внимание) всегда человек пишущий: писатель или человек, ведущий дневник.

— Сложная организация временны́х пластов романа. Далеко не сразу удается понять, из какого времени с нами говорит тот или иной герой в очередной главе.

— Акцентирование не собственно события, а события рассказывания. Об этом пишет Михаил Бахтин в «Заключительных замечаниях» (1973): «Перед нами два события: событие, о котором рассказано в произведении, и событие самого рассказывания (в этом последнем мы и сами участвуем как слушатели — читатели); события эти происходят в разные времена (различные и по длительности) и на разных местах, и в то же время они неразрывно объединены в едином, но сложном событии, которое мы можем обозначить как произведение».

Лена Элтанг о «Радине» в журнале Forbes:

«В начале романа художник наденет красный свитер и прыгнет с моста в реку — прямо посреди вечеринки, на глазах у гостей, только что восхищавшихся новой картиной, где изображен человек в красном, прыгающий в воду с моста. Но не верьте началу, эта история не о самоубийстве.

В ней есть русский писатель, выдающий себя за детектива (так уж сложились обстоятельства), но это не плутовской роман и не триллер, хотя в нем есть преступление и наказание. Еще в нем есть непостижимый город, его чугунные мосты, галереи и аукционы, мистификаторы и шарлатаны, а еще — русские ребята, пытающиеся выжить в чужой стране, они красивы, безмятежны, коварны и непредсказуемы.

Я писала эту историю восемь лет, мысленно разговаривая с борхесовским малайцем, который ничего не принимает на веру. Я люблю разматывать детективную интригу долго и осторожно, будто телеграфный шнур в джунглях, но теперь мне нужна была другая книга: быстрая, просторная, с тревожным, горячим течением времени, книга о человеке, который уже появился в романе „Картахена“, но ускользнул, не позволил себя разведать.

Это герой нового времени, потерянный европеец, чужой на любом клочке земли, здравомыслящий, но полный безрассудства. Меня занимают, завораживают его черты: легкость в бою, острая чувственность, небрежность к себе и умение выключить привычный механизм бытия. И если в этом романе он снова ускользнул — что ж, я переведу дыхание и напишу еще один».