К выходу биографии «Ким Ир Сен: Вождь по воле случая» Федора Тертицкого поговорили с историком и научным редактором книги Александром Соловьевым о культуре и власти КНДР и метаморфозах Северной Кореи с основания до 2025 года.

«Нужный человек оказался в нужное время в нужном месте»

— Давайте поговорим о создании КНДР. Благодаря книге «Ким Ир Сен: Вождь по воле случая» создается впечатление, что Ким Ир Сен, действительно, оказался у власти благодаря стечению обстоятельств.

— Это старый разговор о роли личности в истории. Один из его аспектов — более широкий вопрос об обусловленности (предопределенности) исторических процессов: насколько они вообще подчиняются причинно-следственным моделям или же история «случайна» (как говорят постмодернисты, контингентна, не детерминирована). Так что книга Федора Тертицкого — намеренно или нет — благодаря своему названию стала одной из реплик в этой дискуссии.

Ким Ир Сен и командующий 25‑й армией Иван Чистяков, 1945 г. Фото из книги «Ким Ир Сен: Вождь по воле случая»

Нужный человек оказался в нужное время в нужном месте. Конечно, совпадение. Но и определенная обусловленность тоже. 

—  И все же, какие личные качества помогли Ким Ир Сену стать во главе государства?

— Что касается личных качеств Ким Ирсена (у корейских имен разные варианты слитного и раздельного написания кириллицей. — Прим. ред.), то это, конечно, целеустремленность, интуиция, вкус и склонность к политической интриге, недюжинные организационные способности, жесткость и жестокость (но и гибкость, когда нужно), прагматизм. В принципе, они отличают любого политического лидера.

— Культ Ким Ир Сена, описанный в книге, поражает воображение. А у современного корейского президента Ким Чен Ына такой же мощный авторитет?

— Скорее нет, чем да. Я бы выделил три ключевых различия. Ким Ирсен — основатель современного государства и корейской государственности нового типа вообще, создатель традиции, мифотворец. А Ким Ченын — носитель культуры, хранитель мифа. 

В КНДР еще 10 лет назад постоянно подчеркивалось, что «уважаемый и любимый товарищ Ким Ченын, без самых малейших изменений, в первозданном виде продолжает мысль и намерения великих вождей (т.е. деда и отца)». Ким Ченын не ставит себя в один ряд с предыдущими вождями, он духовный жрец и достойный наследник — тоже, кстати, традиция, уходящая далеко в прошлое, в конфуцианскую культуру: третий своего имени не может претендовать ни на статус деда, ни на статус отца.

С другой стороны, Ким Ченын ведет себя так, чтобы больше походить на своего деда, который был поскромнее отца.  О гедонизме и любвеобильности Ким Ченира ходило множество слухов (женат он был четырежды) — включая разговоры о личном «гареме». А Ким Ченын — любящий муж. Он демонстрирует жену как часть своей семьи и государства.

Ким Чен Ын с женой Ли Соль Чжу

Он эмоционален и может расчувствоваться на параде, прослезиться. Скорее всего, это политический расчет, маска древневосточного монарха, который публично кается перед всем народом. Но вспомним Ким Ирсена: он был безошибочен, поэтому поводов каяться у него вовсе не было.

В политическом мифе КНДР Ким Ирсен — герой былинного, эпического типа, а современный образ Ким Ченына — все же более человечный, «земной» (хотя близость к народу — тоже составная часть образа Ким Ирсена). 

Наконец, третье отличие (хотя это, скорее, спекулятивное умозаключение, и для его проверки надо проводить полевые исследования): Ким Ченын, будучи уже третьим Кимом, стал элементом общественного института наследования власти, а это предполагает, что он уже и сам и объект культа, и даже в большей степени его продукт, то есть подвержен «институциональной инерции». Правда, Ким Ченын вроде бы реформирует этот институт — во всяком случае, он, похоже, отменил введенный отцом календарь «эпохи Чучхе».

– Что это за календарь?

— Для того чтобы подчеркнуть важность Ким Ирсена, его сын Ким Ченир, который занимался созданием и развитием культа личности отца, в 1997 году ввел новый календарь.

Летопись «эпохи Чучхе» подчеркивала уникальность КНДР. Счет шел не от Рождества Христова или сотворения мира, а с 1912 года, когда родился Ким Ирсен. 

— А почему его отменили?

— Это очень хороший вопрос, но ответ будет носить характер скорее спекулятивный. Возможно, ведение собственного календаря могло показаться слишком уж нарочитым, а летосчисление по общепринятому принципу более практичным. А еще переход на общемировой календарь можно трактовать как попытку КНДР символически выйти из международной изоляции.

«Гораздо эффективнее контролировать информационно, чем физически»

— К слову об изоляциии, можно ли корейцам выезжать из КНДР? Если нет, то недавно открытый путь Пхеньян — Москва — это просто жест?

— Можно, но это сложная процедура, связанная как с бюрократическими требованиями, так и с вопросами обеспечения лояльности населения (проверки, характеристики, разрешения…). КНДР вообще больше, чем в расширении возможностей выезда для своих граждан, заинтересована в привлечении зарубежных туристов. С известными ограничениями: китайцев пока по-прежнему не принимают, хотя до COVID-19 они были, конечно, самыми частыми посетителями КНДР.

Семья Ким Ир Сена: Ким Чонсук и Ким Чен Ир. Фото из книги «Ким Ир Сен: Вождь по воле случая»

Это вполне прагматичный подход: иностранные гости выгодны с экономической точки зрения, а контролируемый иностранный туризм служит свидетельством того, что КНДР выходит из международной изоляции, которая, к слову, абсолютной никогда и не была.

— Привлечение туристов, отмена собственного календаря и президент, который подчеркивает собственную человечность, — все это признаки либерализма. Можно ли говорить о нем в контексте такой страны, как КНДР?

— Если под либерализмом понимать смягчение прямого централизованного контроля, то можно сказать и так. Впрочем, уже в 1990-х Северной Корее пришлось пойти — вынужденно — на определенную децентрализацию — так было экономически выгоднее. Система гособеспечения в тот период практически рухнула, а когда государство не справляется с тем, чтобы накормить народ, оно вынуждено уступить эту роль самому народу. А народ создал «северокорейский квазикапитализм».

— В современной КНДР все еще действует смертная казнь?

— Уже давно ничего не слышно о массовых расстрелах. Пхеньян понимает, что гораздо эффективнее контролировать информационно, чем физически. А в условиях развития технологий у государства такого закрытого, как КНДР, в руках оказывается прекраснейший инструмент для воздействия на массы. Имея монополию на информационный поток, ты очень легко обеспечиваешь относительно бескровный и ненасильственный контроль над населением. 

— И все же как Ким Чен Ыну удается поддерживать тотальный контроль за гражданами и информацией даже сейчас, в эпоху интернета?

— Тут работают два фактора — «сверху» и «снизу». 

«Сверху» осуществляется государственный контроль за всеми каналами информации (отсюда любое покушение на «информационный суверенитет» воспринимается — и совершенно обоснованно  — как угроза для режима), проверки, регулярные политинформации (которые, правда, по некоторым данным, проводятся и воспринимаются все более формально), индоктринация, которая начинается с младшей школы, а то и раньше, системы технического контроля и наказаний за использование запрещенной информации.

«Снизу» контролируют общественные объединения, начиная с «инминбанов» — народных коллективов, где каждый следит за каждым. А со свойственный дальневосточным обществам коммунитаризмом это создает более или менее саморегулирующуюся систему. Поговорка «высоко торчащий гвоздь забивают первым» придумана не зря.

Конечно, у элит (научных, политических и т.д.) доступ к информации шире, но им есть что терять, поэтому их лояльность также поддерживается, хотя работники МИДа КНДР довольно регулярно сбегают.

«Северяне при всей закрытости отслеживают современные тенденции»

– Раз мы заговорили об интернете, сейчас популярен южнокорейский сериал «Игра в кальмара». А что посмотреть и послушать из КНДР?

— Есть очень радикальные оценки российских специалистов, что оригинального корейского искусства (современного, во всяком случае) в природе не существует вовсе. Но в традиционной культуре Кореи все же довольно много аутентичного. 

Кадр из сериала «Игра в кальмара», 2021 г.

Конечно, и КНДР, и Южная Корея, безусловно, находились под сильнейшим культурным влиянием  своих политических патронов, соответственно Советского Союза и Китая с одной стороны и США и Японии с другой. 

Кинематограф и эстрада КНДР до определенного времени очень напоминали советскую продукцию 1970–1980-х. Со временем к этому добавилось немного западной поп-культуры. Яркий пример — группа «Моранбон», северокорейский девичий ансамбль, который играет на электроинструментах нечто похожее на кей-поп. Девочки красивые, с одинаковым энтузиазмом исполняют Queen, «Подмосковные вечера» и очередную осанну вождю — все звучит похоже и выглядит забавно. Такой вот северокорейский культурный экспортный продукт. 

Конечно, гораздо больше для популяризации корейской культуры сделали южане. У них интересная формула: заимствованный из США или Японии формат разбавляется чем-то национальным, а потом снова перерабатывается под запад. Север, понятное дело, страна закрытая и намного меньше склонна к культурному фьюжену.

Выступление группы «Моранбон»

Но, если вы зайдете в московский северокорейский ресторан «Корё», еда будет будет условно более аутентичной по сравнению с вестернизированной южнокорейской, а картинка в телевизоре будет очень похожа на кей-поп. Северяне при всей закрытости отслеживают современные тенденции. Они, в общем, нормальные люди, хотят — и умеют — вкусно кушать и веселиться. Да, на них лежит огромная миссия борьбы с американским империализмом. В этом их судьба, честь и гордость. До недавнего времени их задачей было объединить страну. Теперь это перестало быть первоочередной задачей. В 2023 году Южная Корея официально признана в КНДР враждебной, но другой страной, а не временно оккупированной частью единой Кореи. Можно немного расслабиться и потанцевать.