12 Июля 2021
Поделиться:

«Перейти Рубикон» означает «пройти точку невозврата» для всех… кроме Цезаря

12 июля 100 года до нашей эры родился древнеримский государственный деятель, писатель и философ Гай Юлий Цезарь. Эпоха его правления стала временем подъема римской литературы, изобразительного искусства и других сфер культурной деятельности. Еще при жизни образ полководца обожествлялся, а его свершения мифологизировались современниками. Публикуем отрывок из книги британского историка Мэри Бирд «SPQR. История Древнего Рима», рассказывающий, как на самом деле переход Рубикона был воспринят Цезарем.

Примерно 10 января 49 г. до н. э. Юлий Цезарь всего с одним легионом из Галлии пересек Рубикон, реку, обозначавшую северную границу Италии. Точная дата неизвестна, равно как и местонахождение этой знаменитейшей в истории реки. Это был скорее небольшой ручей, чем тот бурный поток, который рисовало народное воображение. Несмотря на усилия античных авторов обставить событие драматическими явлениями богов, таинственными предзнаменованиями и зловещими снами, реальный ландшафт ничем примечательным не выделялся. Для нас «перейти Рубикон» стало означать «пройти точку невозврата». Ничего подобного это не означало для Цезаря.

В пути его сопровождал историк, сенатор и основатель первой публичной библиотеки в Риме Гай Азиний Поллион. Он запомнил, что, подойдя к Рубикону, Цезарь после недолгих колебаний процитировал по-гречески два слова из комедии афинского драматурга Менандра: это выражение, заимствованное из азартной игры, буквально означает «бросим кубики», или «бросим кости». Хотя привычный перевод — «Жребий брошен!» — подразумевает необратимое решение, на греческом Цезарь скорее выразил неуверенность, мысль, что все теперь в руках божьих. Давайте подбросим кубики и посмотрим, куда они упадут! И кто знает, что случится после этого?

А после этого случилась четырехлетняя война. Некоторые сторонники Цезаря в Риме поспешили присоединиться к нему в Северной Италии, в то время как Помпей, которого вынудили принять командование «антицезарианцами», решил покинуть Италию и вести сражения на Востоке, где была его «база». В 48 г. до н. э. войско Помпея было разбито в битве при Фарсале на севере Греции. Сам Помпей был вскоре после этого убит, когда попытался получить убежище в Египте. Несмотря на знаменитую быстроту Цезаря (celeritas — был один из его девизов), победителю понадобилось еще три года, до 45 г. до н. э., чтобы одолеть противников в Африке и Испании, а также чтобы подавить сопротивление Фарнака, сына Митридата и узурпатора его власти. В период между пересечением Рубикона и смертью в 44 г. до н. э. Цезарь наносил лишь мимолетные визиты в Рим; самым длинным было пятимесячное пребывание, начавшееся в октябре 45 г. до н. э. С точки зрения горожан Цезарь был по большей части отсутствующим диктатором.

В некотором смысле гражданская война между Помпеем и Цезарем была такой же странной, как и Союзническая война. Невозможно сказать, сколько людей непосредственно участвовало в ней. Основной целью большинства населения в Италии, да и в империи, было, скорее всего, не угодить ненароком между враждующих армий и уберечься от преступности, которую война спровоцировала в Италии. Только изредка простые люди, находясь на периферии борьбы, оказывались в центре внимания. Один из них — хозяин торгового судна Гай Петиций, который любезно принял на борт Помпея, скитавшегося в жалком виде на греческом берегу после битвы при Фарсале. Другой — жрец, скопец (gallus) Сотерид, который записал на камне свои переживания за возлюбленного, отплывшего с отрядом местных добровольцев и казавшегося в плену. Что касается участников противостояния: с одной стороны была группа поддержки Цезаря, с его популярной в народе политической программой и отчетливым уклоном в сторону единоличной власти; Цицерон предполагал, что именно это естественным образом привлекало бедняков. С другой стороны — пестрая компания из тех, кому по разным причинам не нравилось то, что предлагал Цезарь, или кого тревожили чрезвычайные полномочия, которых он добивался. Немногочисленный лагерь составляли особо принципиальные и оторванные от реальности люди: о Катоне Цицерон однажды отозвался: «Он высказывается так, словно находится в государстве Платона, а не среди подонков Ромула». (И только позднее романтическая ностальгия эпохи первых императоров превратила «антицезарианцев» в подлинных борцов за свободу, мучеников, сплотившихся против самодержавия.) Беда в том, что Помпей, их лидер, был не меньшим автократом, чем Цезарь. Какая бы сторона ни взяла верх, как отметил Цицерон, итог был бы один: кабала для Рима. То, что называли войной свободы с единовластием, на деле было войной между двумя соперничавшими императорами. Но было одно главное отличие этой гражданской войны: она теперь затрагивала почти весь «известный» мир.

Рубрики

Серии

Разделы

Издательство