Голос Дениса Осокина звучит негромко, но уверенно. Его стилевой безначальный и безфинальный сказ, выписанный — нет, не написанный, выписанный! — в особой медитативной графической манере, плавно перетекает из истории в историю, обнажает уголки ритмического рисунка. Это тексты-орнаменты, вышивка на канве обыденности.

I

Писатель видит улицы, видит дома, видит балконы. Но замечает много больше, чем люди, которые любят друг друга, которые слышат друг друга, которые будят друг друга поцелуями на прощание и уходят, оглядываясь на балкон старого дома, где живет писатель, подмечающий детали.

II

Писатель заворачивается в одеяло, садится пить зеленый чай с жасмином и сочиняет письма. Весточки, что полетят в города вымышленные, похожие на города настоящие, выросшие из городов прошлых. Или не полетят никуда, сложатся аккуратными стопочками на дне бормочущей души. В письмах этих чувства, растущие как сугробы. Память, текущая как река. Говорящие пугала, тревожные анемоны, добрые берега и злые устья. В письмах этих любовь, высушенная как цветок, зажатый между желтоватыми страницами книги, которую давно никто не открывал.

III

Писатель Осокин смотрит назад —  и не живет прошлым, но вживляет его в будущее. Тянет-потянет из звенящего воздуха сказку-другую-третью, переведет-перескажет, перепоет-перепишет, расставит пробелами, распределит абзацами, нарисует словами волшебный символ, сложит узоры в орнаменты-обереги: этот от сглаза, этот от печали, а этот для доброго аппетита и спокойного сна. Все для любви. Все о любви — красной, как мак. Теплой, как рука. Нежной, как небонебонебонебо.

IV

Писатель не мудрит, не мудрствует. Он сидит на вершине древней горы, в одной руке его волшебный клубок, в другой — травинка. Один разматывается, катится в мир, по миру, с миром. Во вторую можно свистеть, можно прикусить, чувствуя лето на кончике языка — свежесть и горечь, радость и конечность.

V

Писатель Денис Осокин — сценарист, поэт, прозаик, снотворец, демиург. Не то плут, не то маг. Его бесшовная проза, в которой нити основы — вечный фольклор, а нити утка — новый миф, похожа на интеллектуальную игру, и нет в ней, в сущности, никаких правил: сиди себе, следи, как ложатся фразы, словно косточки южных ягод на студеный берег реки, бегущей с севера на восток. Отдайся ритму, и ты услышишь, как ветер путается в прядях ковыля. Ты увидишь, как меняется русло сухой реки, как танцует жизнь, как расцветает любовь. Ты поймешь, что хотел показать писатель.