Литература, музыка и просвещение в самом широком смысле всегда идут рука об руку, но как они меняются и пересекаются? К выходу нового альбома Polnalyubvi поговорили с исполнительницей Мариной Демещенко о том, почему нельзя задавать вопрос «Что имел в виду автор?», почему у обработок народного творчества быстро истекает срок годности и как тишина помогает лучше понять себя.  

«Народные песни красивы, на них откликается душа»

— Вы в интервью как-то рассуждали на тему современной школы в целом и образования в частности. Как бы вы изменили форматы уроков литературы? 

— Честно говоря, мне совершенно непонятно, как можно спрашивать у учеников: что хотел сказать автор? По моему мнению, это самая серьезная ошибка, ведь сколько людей — столько и мнений. Если сам автор не выразил свою мысль напрямую, мы никогда не сможем точно знать, что он имел в виду. Не стоит навязывать еще не окрепшим умам мнение, сформированное литературным сообществом, вместо того чтобы поощрять критическое мышление и развитие собственных идей.

Литература — это не капкан, а полет фантазии, которая особенно бурно развивается у детей. Это нужно поддерживать: устраивать дискуссии, чтобы уроки состояли из конструктивного диалога, который рождает новые, смелые мысли. Так каждый ученик найдет для себя что-то интересное и важное.

Какие произведения после восьмого класса входят в обязательный список для чтения? Многие из этих произведений просто не подходят ученикам, потому что они не могут их понять — их жизненный опыт еще недостаточен.  

В 14–15 лет некоторые из этих произведений кажутся сложными и неинтересными. 

И из-за того что чтение происходит принудительно, у детей просто отбивается желание читать. Понимаете?

— «От нашей великой культуры осталось одно название, мы ее совсем не продвигаем» — цитата из вашего интервью. А как начать продвигать эту культуру? Это удел молодых творцов: музыкантов, авторов, художников — неважно. И не теряется ли уникальность отдельно взятой культуры в глобальном мире? 

— Культура — это ценность народа, его идентичность и богатство, которые передаются из поколения в поколение. Но, к сожалению, через пару веков о настоящей русской культуре будут знать единицы, и то, скорее всего, это будут либо ее любители, либо историки.

В массы продается то, что легче всего продать, и поэтому на второй план быстро уходит то, что когда-то называлось великой ценностью народа. Конечно, иногда появляются новые веяния, где берут русские народные мотивы и переделывают их на современный лад. Мне кажется, это порой становится полной безвкусицей. Звучит очень странно, но вот что бывает, когда пытаются совместить модное с культурным.

Чтобы продвигать культуру, нужно заинтересовывать ею людей, доносить ее не только из учебников истории, но и в повседневной жизни, в интернете, в телепрограммах. Ведь, например, народные русские песни звучат очень красиво, и у многих душа откликается именно на них. Почему все так любят песню «Конь» группы «Любэ»? Это не народная песня, это авторская композиция, но она создана с народными мотивами и качественно. И людям она действительно нравится. Однако мало такого контента транслируется в массы. Если бы это преподносилось красиво, со вкусом и со смыслом, люди бы больше к этому тянулись.

Кто-то когда-то решил, что это уже старо, что нужно быть модным, быть в тренде и мы будем делать то, что хотят видеть массы. Очень жаль, что русская культура уходит как песок сквозь пальцы. 

Я пытаюсь в некоторых аспектах моего творчества это проецировать, где-то в фольклорных историях, вплетая в музыку элементы русской культуры и образов. Мне хочется, чтобы через искусство возрождался интерес к национальной культуре, чтобы новое поколение ценило и сохраняло ее уникальность.

Об одиночестве и внутренних демонах

— Вы как-то сказали, что «16 лет — золотой переходный возраст, где мы начинаем задумываться, кто мы есть». А что должно быть рядом, чтобы этот порог было проще перешагнуть? Чтобы получилось лучше понять себя?

— Считаю, что для того чтобы понять себя, не требуется никого и ничего — напротив, необходимо полное, тотальное одиночество и отстранение от всего. Оставшись наедине с собой, мы обретаем истинное понимание того, кто мы есть. Нет никаких раздражающих факторов, отвлекающих людей или ситуаций, которые могли бы исказить наше восприятие себя. 

Именно в тишине и уединении мы можем услышать свой внутренний голос, разобраться в собственных мыслях и чувствах. Это позволяет нам задать себе важные вопросы и найти на них честные ответы. Только так можно преодолеть этот важный жизненный порог и лучше понять себя.

— В недавнем интервью с писательницей Ольгой Птицевой мы пришли к мысли, что современное поколение научилось (или учится) уживаться со своими демонами и принимать их. Согласитесь? И как же ужиться с внутренними демонами? 

— Я согласна с тем, что современное поколение учится уживаться со своими внутренними демонами и принимать их. В современном мире мы стали более открытыми к обсуждению психологических проблем, что позволило нам лучше понимать себя и свои внутренние конфликты.

Ужиться с внутренними демонами можно через принятие и осознание их существования. Важно не подавлять негативные эмоции, а исследовать их происхождение и понять, что они пытаются нам сказать. Самоанализ, общение с близкими людьми или специалистами, творчество — все это помогает найти гармонию внутри себя. Ведь, признавая свои темные стороны, мы получаем возможность работать над ними и становиться лучше.

Колыбельная и успокаивает, и пугает

— Недавно у вас вышел “Scary Lullaby”, feat с DVRST. Я бы назвал этот трек такой новой формой колыбельной, неким переосмыслением жанра... Почему именно колыбельная? Что в этом музыкальном жанре для вас особенного?

— Эта песня была написана еще полтора года назад. Мы планировали выпустить “Scary Lullaby” с Валерой DVRST на прошлый Хэллоуин, но обстоятельства сложились так, что релиз состоялся только в этом году. Когда думаешь о колыбельных, сразу приходит на ум: «Баю-баюшки-баю, не ложися на краю».

Колыбельные всегда привлекали меня своей двойственностью: с одной стороны, они успокаивают, а с другой — часто содержат скрытые или даже пугающие мотивы. В этом жанре есть особая магия, позволяющая играть с эмоциями слушателя. Мне нравятся колыбельные и отсылки к ним, поэтому мы решили переосмыслить этот жанр в современной интерпретации.

— Сейчас, к слову, какие-то традиционные/народные жанры/мотивы часто встречаются в обработке. Как думаете, почему? 

— Да, как я уже упоминала, такие отсылки часто встречаются потому, что они отзываются в душе слушателей. Это наша этническая принадлежность, от нее никуда не деться. Конечно, было бы лучше, если бы мы популяризировали настоящее, оригинальное, красивое и умное творчество, а не его обработки. Обработки обесценивают произведения и не делают их долговечными; у них, наоборот, быстро истекает срок годности.

Есть произведения, которые живут веками, — например, музыка Баха, Моцарта, Шопена, Бетховена. Есть казачьи песни, русские народные мелодии, которые передаются из поколения в поколение уже много веков и остаются актуальными по сей день. Это настоящие сокровища культуры, которые продолжают вдохновлять и трогать сердца людей.

К сожалению, я сомневаюсь, что новые песни, которые сейчас выпускают, кто-нибудь вспомнит через 150 лет. Они слишком мимолетны и часто лишены глубины и смысла, которые делают произведения вечными. Нам стоит ценить и беречь наше культурное наследие, а не стремиться к поверхностным обработкам, которые быстро забываются.

The Hatters, «Три дня дождя» и Есенин

— Современная литература стремится к смешению жанров, стилей, подходов. С музыкой сейчас так же? И почему вам это смешение важно — вы же постоянно экспериментируете! 

— Да, я люблю экспериментировать. Мне интересно смешивать разные элементы, как на уроке химии, когда соединяешь вещества в пробирке и с нетерпением ждёшь реакции. Всегда любопытно, что получится, если объединить что-то необычное. Иногда результат может быть не самым впечатляющим, но порой происходит настоящий взрыв — в хорошем смысле слова! Это как создавать новую формулу, где каждое сочетание может привести к неожиданному и удивительному открытию.

До нас уже все написано, все сочинено. Нам остается только экспериментировать и менять местами уже известные элементы. В этом и заключается суть творчества — находить новые грани в привычном и создавать что-то уникальное из уже существующего. Вот и всё.

— Тут вновь вспоминаются коллабы и межавторская работа. У вас относительно недавно вышли фиты с The Hatters и «Три дня дождя». В чем прелесть таких совместок и в чем главная сложность?

— Я просто люблю их музыку. Когда любишь чье-то творение, то хочется прикоснуться к нему и стать его частью, особенно если сам являешься творцом. В совместных проектах есть особая прелесть — возможность объединить разные стили и взгляды, что обогащает конечный результат и делает его еще более интересным.

Сложностей абсолютно никаких, если не считать творческий адреналин, который заставляет сердце биться чаще и побуждает делать произведения все лучше и лучше.

— Есть кто-то, с кем бы хотели сделать фит, но еще не вышло?

— Все артисты, с кем я хотела записать фит, уже представлены в моем новом альбоме, который, кстати, скоро выйдет. 

Я отношусь к этому так: с кем случится фит, с тем и будет. Время покажет.

— Давайте представим: вы можете сделать фит с кем-то из поэтов, живых или мертвых. Кого выбираете и почему? Я бы послушал ваш фит с Гумилевым!  

— Из поэтов? Определенно с Есениным! Он мне так близок по духу и напоминает тех, с кем я уже делала фиты.

Еще Маяковский... и-и-и…

Мультфильм «Душа» и рождение песен

— Как думаете, ваши насыщенные сказочными и мифологическими мотивами песни просвещают? Послушал — и пошел гуглить мелочи, детали! Или просто помогают слушателю отрефлексировать реальность?

— Безусловно, метафоры и образы могут навеять разные мысли в голове. Я действительно люблю включать сказочные и мифологические мотивы в свою музыку. Конечно, в первую очередь я выражаю свои чувства и мысли, но, если мои песни вдохновляют слушателей на поиск и изучение нового, мне это всегда приятно.

— А вас что больше всего просвещает и обогащает? 

— Книги, музыка, кинематограф. Также это доброта и помощь другим: друзьям, близким и просто незнакомым людям. Когда ты добр сердцем и открыт к миру, то и мир открыт к тебе.

— Вы говорите, что «песня должна создаваться, чтобы что-то нести, а не быть просто источником монетизации». А как этой монетизации избежать? Мне кажется, мы так или иначе всегда упираемся в монетизацию со всем, что становится популярным? 

— Так никто и не говорит, что нужно монетизации избегать. Зачем? Я о том, что не стоит писать песни только ради заработка. Мне непонятен феномен, когда в шоу-бизнесе создаются песни лишь для того, чтобы заработать деньги, а не чтобы донести до людей что-то светлое, осмысленное, поделиться тем, что действительно волнует автора, тем, что сложно выразить словами, но можно передать через музыку.

Посмотрите мультфильм «Душа» — там прекрасно показан этот порыв, полет фантазии, когда ты словно находишься в каком-то астральном состоянии, создавая свои песни. Именно такой подход, когда музыка рождается из глубины души, а не из желания заработать, приносит настоящую ценность слушателям.