Слыхали новость? В стране опять призывают запретить преподавание эволюционной теории в средней школе. Вспоминается бессмертный афоризм Виктора Черномырдина: «Никогда такого не было, и вот опять».

Что может сказать об этой вечнозеленой инициативе биолог и историк науки?

Кратчайший комментарий уложится в одну фразу: «Это равносильно тому, что запретить на уроках химии изучать таблицу Менделеева».

А вот комментарий расширенный. Естественные науки в наши дни так глубоко проникли в сущность природных явлений, что почти на каждом шагу вступают в противоречие с теми или иными положениями священных книг, созданных в древности человечеством. Несложно понять, почему это так. Просто в древние времена науки как таковой еще не существовало, как не существовало и методов точного познания природных явлений. Авторы священных текстов и их целевая аудитория не могли многих вещей знать по определению, а отсутствие знаний заменяли единственным доступным для них средством — созданием мифологических образов.

В кашне, ладонью заслонясь,

Сквозь фортку крикну детворе:

Какое, милые, у нас

Тысячелетье на дворе?

Тысячелетье у нас уже третье, но заботливые нянюшки снова и снова призывают оградить «детвору» от зловредных выдумок, рождаемых недотепами-учеными.

Запретить-то можно что угодно, одним росчерком пера, а что потом?

Положим, от Дарвина мы отмахнулись, что там дальше на очереди из неудобных истин? Теория Большого взрыва. Нехорошо, явно противоречит древнему благочестию. Запретить. Концепция абиогенеза? Из той же компании, в топку ее. А там и до теории Коперника рукой подать. Говорил же один весьма известный религиозный реформатор XVI века, что она, «как всем известно», ошибочна, потому что «Священное Писание говорит нам, что Иисус [Навин] приказал остановиться Солнцу, а не Земле». Коперника, стало быть, тоже к ногтю. В каком столетии мы с вами оказываемся? Правильно, в четырнадцатом, если не в тринадцатом. Зато мораль и общественная нравственность спасены. 

Все это, конечно, очень милые мечтания, но как с этими заявлениями, доносящимися с высоких трибун, соотносится нынешняя государственная политика, направленная на достижение «технологического суверенитета» Российской Федерации. Блоху подковать без твердых знаний, может, и получится, но без сильной национальной науки и качественного образования все разговоры о «технологическом суверенитете» останутся благонамеренными хотелками (шумелками, пыхтелками). Нельзя идти в ногу со временем и одновременно воевать с Дарвином (читай: всей современной наукой). Вынуть из биологии наших дней ее эволюционный стержень — это как проколоть иголкой воздушный шарик. Оболочка останется, но летать он больше не сможет. Нравится это кому-то или нет, но биология насквозь проникнута идеей развития, идеей эволюции, идущей по естественным, а не сверхъестественным законам.  

Все происходящее отлично вписывается в логику так называемой cancel culture («культуры отмены»), катящейся лесным пожаром, кажется, по всему миру. Логика эта проста. Имярек, обладающий пусть и минимальным политическим весом, рассуждает так: «Эта теория мне не нравится (вариант: я ее не понимаю), потому следует ее запретить. Причем для всех. В директивном порядке и, конечно, на самых благих основаниях».

События последних лет, кажется, всем уже показали, что запреты, санкции, рестрикции не только не работают, но обычно служат признаком бессилия. Да и история убеждает, что запреты чаще всего имеют обратный эффект. В нынешнем информационном обществе запретить какую-то концепцию невозможно. Школьники наши не в информационном вакууме живут и сведения о мире получают не только в школе. Зайдут после урока «правильной» биологии, скажем, на сайт Антропогенез.ру, и вуаля — тут вам и Дарвин, и прадедушка Homo habilis и ардипитек какой-нибудь. Похожая ситуация была в нашей стране в конце XIX века, когда в гимназиях батюшка учил детей ветхозаветной картине мира, а попав на университетскую скамью, они узнавали, что дела обстоят немножко по-другому. Когнитивный диссонанс был так велик, что для многих это становилось решающим стимулом, чтобы забыть и батюшку, и его докучные уроки. Дореволюционная русская интеллигенция, замечу, отличалась повышенным уровнем атеистических и антицерковных настроений. 

Но и позднее попытки что-то там в биологии запретить, исходя, конечно, из самых лучших побуждений, у нас в стране случались. В августе 1948 года «народный академик» Трофим Лысенко при прямой поддержке Сталина отменяет в СССР классическую генетику и заменяет ее своей собственной, так называемой мичуринской. Итог: советская генетика теряет лидирующие позиции в мире, СССР в глазах мирового сообщества становится посмешищем, а в 1964 году Лысенко с треском слетает со всех постов, вслед за своим последним покровителем — Хрущевым. Мичуринская биология тихо умирает, и в СССР восстанавливается классическая, то есть подлинная, генетика. У иностранных историков науки Лысенко — самый популярный герой из всех отечественных биологов. Термин Lysenkoism прочно вошел в язык науки. Сомневаюсь, что это повод для гордости… 

Все это многократно описано мемуаристами и историками, но авторы новых-старых антидарвиновских инициатив исторических трудов не читают. Некогда им. Борются со злыми учеными, никак не желающими расстаться с «очевидно ошибочной» теорией Дарвина.

Дарвинизму как теории уже более 150 лет. Бороться с ним и запрещать его стали уже с самого начала. В Англии в 1860-е годы почтеннейшую публику потчевали такими вот прогнозами: «Если дарвинизм верен, общество распадется на части… у нас воцарится такой же хаос, как во времена поздней Римской империи; не станет у нас ни закона, ни богослужения, ни собственности — потому что человеческие законы основаны на законе Божьем».

Сейчас мы все отлично знаем, что ничего подобного не произошло. 

Мне, как биологу, абсолютно все равно, на каких основаниях предлагают отменить теорию Дарвина. Из религиозного ли рвения или — как это пытались доказать лысенкоисты — потому, что она не соответствует диалектическому материализму. Я знаю только одно: если кто-то извне, из вненаучных сфер, начнет указывать ученым и преподавателями, что в их теориях правильно, а что нет, то на науке как таковой можно ставить крест. Дарвинизму как теории никакой запрет не страшен, а вот способности отдельно взятой страны справляться с вызовами XXI века (вспомним пандемию COVID-19 — яркий пример эволюции в действии) он может очень даже ослабить.

Искренне надеюсь, что очередная антидарвиновская волна (точнее, информационный шум) закончится в итоге тем же, что и бывшие у нас ранее. То есть ничем. 

P.S. Кстати, о подкованной блохе. Этой истории принято умиляться, но если читать рассказ Лескова внимательно, то впору и задуматься. Подкованная Левшой блоха «усиками шевелила», но двигаться уже не могла: «ни дансе не танцует и ни одной верояции, как прежде, не выкидывает». Точный «расчет силы» не был сделан. Левша с этим согласился: «Об этом спору нет, что мы в науках не зашлись, но только своему отечеству верно преданные».

Умнейший человек был Николай Семенович Лесков!