Высадка на берег строго регламентирована, ни с чем подобным я раньше не сталкивался. Вся одежда, абсолютно вся, должна быть новой. Новая обувь, новые носки, новые шнурки. Новое белье. Новые панамы. И все это в течение нескольких дней вымораживают и надевают только перед самым спуском на берег. Когда натягиваешь на себя ледяное белье, возникают любопытные ощущения.

Джерри Лайнеки из Службы охраны рыбных ресурсов и дикой природы США проделал немалую работу, чтобы предоставить убедительное обоснование такому подходу. Он посвятил 15 лет защите и восстановлению этих островов.

— Только не думайте, пожалуйста, что эти правила — какая-то глупость, — просит он меня. — Непросто объяснить людям, зачем им новая обувь или замороженное белье. Но если бы вы вместе со мной отвечали за бюджет, то поняли бы, что интродукция чуждой этому месту растительности может привести к сокращению популяции морских птиц и даже к исчезновению вида, а на то, чтобы вывести с острова траву, семена которой случайно прилипли к чьим-то носкам, уйдут годы труда и миллионы долларов.

Приведенный им пример не просто предположение. Трава, от которой сейчас стараются избавить остров, была завезена на Лайсан в виде семечка кем-то из ученых — возможно, на шнурке или в отвороте брюк. Если предположение, что она случайно попала сюда на одежде ученого, кажется вам маловероятным, вот вам еще один довод: я обратил внимание, что точно такие же растения попадаются на причале в Гонолулу, к которому приписано наше исследовательское судно.

— Иногда достаточно спрятавшегося в коробке муравья, чтобы изменить экологию целого острова, — продолжал Лайнеки. — Интродуцированным на архипелаг муравьям требуется влага, и один из немногих ее источников — только что вылупившееся у птиц потомство. Я был свидетелем того, как муравьи заживо съедали птенцов.

После этих слов понимаешь, что необходимость облачиться в белье из морозилки самое меньшее, чем можно помочь местной природе. Из того, что сказал Джерри, следует один интересный вывод: если вам когда- нибудь, как Петре, случится проснуться и обнаружить, что все тело облепили муравьи, помните, что родина этих насекомых отнюдь не Гавайские острова. Они прибыли сюда вместе с людьми.

Этот архипелаг — одно из тех мест, чей экологический баланс весьма хрупок. Изолированность архипелага привела к тому, что все живое здесь выработало собственный способ сосуществования. Появление новых видов может нарушить долгую и прочную систему взаимоотношений. До прихода на Гавайи человека здесь нельзя было встретить ни муравьев, ни земляных червей. Ни земноводных, ни рептилий. Ни змей, ни лягушек, ни ящериц. Ни единого комара. До полинезийцев на эти берега не ступало ни одно млекопитающее. Самым крупным гавайским сухопутным животным был маленький гусь, почти исчезнувший в наши дни, — гавайская казарка нене (Branta sandvicensis). С прибытием полинезийцев и европейцев многие представители местной фауны вымерли или оказались на грани вымирания из-за грызунов, насекомых, болезней и растений, которые так и норовят проникнуть к нам в багаж.

Траву-чужестранку под названием ценхрус (Cenchrus longispinus), или колючещетинник, впервые заметили на Лайсане в 1960-е годы. Ее родиной является Центральная Америка, но она распространилась по всему миру благодаря семенам с крючочками, которые цепляются к чему угодно. До 1980-х годов никто не задумывался о последствиях такого переселения, и приезжавшим сюда ученым не приходило в голову проверять, нет ли у них на носках семян.

К началу 1990-х годов ситуация вышла из-под контроля, и треть острова покрыла густая поросль колючещетинника, который постепенно вытеснял всю остальную растительность. Казалось бы, что такого, если вместо одной травы начнет расти другая? Но для экосистемы острова это имеет решающее значение. Родная для этих мест трава нужна птицам, чужая наносит им вред.


Рождественские буревестники — обитатели острова Лайсан. Фото: Wild Bird Gallery

Такие птицы, как рождественские буревестники (Puffi nus nativitatis), лайсанские кряквы и лайсанские вьюрковые цветочницы (Telespiza cantans), устраивают гнезда в местной кустовой траве, потому что длинные травинки смыкаются наверху, образуя тенистое укрытие, которое дарит необходимую защиту от солнца. Корни местных трав не дают осыпаться норам бонинских тайфунников (Pterodroma hypoleuca), которые гнездятся под землей. И напротив, густая, стелющаяся по поверхности растительность колючещетинника вытесняет птиц с их территории и служит причиной обрушения их нор. В совокупности эти факторы представляют собой серьезную угрозу. Поэтому Служба охраны рыбных ресурсов и дикой природы решила взять под контроль и, если возможно, полностью искоренить злостный сорняк. Проект реализуется успешно, потому что эксплуатирует один из главных талантов человека: умение истреблять живое.

Должность молодых аспирантов называется «специалист по экологической реставрации». За этой эффектной фразой скрывается обязанность вести прополку. Но их работа имеет большое значение для сотен тысяч птиц, которые рискуют потерять гнездовой ареал, а в случае с лайсанской кряквой и лайсанской вьюрковой цветочницей — последний шанс на существование. Их труд важен еще и потому, что на свете осталось совсем немного таких мест. Эти острова, как считает доктор Элизабет Флинт из Службы охраны рыбных ресурсов и дикой природы , «по существу, единственное спокойное место в Тихом океане, где могут гнездиться птицы».